русские

В России Семь Десятилетий Нет дня важнее, чем есть тот День Окончанья Лихолетья, Что ей принёс Фашистов Сброд, Всем Миром пожелавший править И Нацией одной в нём быть, Арийцами себя восславив, Людей Других Стран истребить. С Нацистов Маршем по Европе Прошёл Фашизм по Странам той, Не ставших с тем ломать их Копий, Вассалом став под тех Пятой. И лишь одна Страна Советов Под Игом не желала стать Фашистской Армии, где Вето Не существует, чтобы красть. Не пожелали знать Фашисты Уроков Прежних Дней и Лет, Когда Другим Еврофашистам Россией сломлен был Хребет.

Битва за Париж была одной из самых кровопролитных в кампании 1814 года: союзные войска потеряли более 8 тыс. человек. Из них более 6 тыс. человек были русскими, более 2 тыс. человек — пруссаки. Вюртембергский корпус потерял около 180 человек. По другим данным, союзники потеряли более 9 тыс. человек. Точные французские потери неизвестны. Источники сообщают о 4 тыс. человек. Союзники захватили 114 орудий, из них 70 захватили русские солдаты. Барклай де Толли был пожалован в фельдмаршалы, принц Евгений Вюртембергский — в генералы от инфантерии. Блюхер получил княжеское достоинство, генерал Йорк получил титул графа Вартенбургского и т. д.

Мои философские увлечения начались в студенческие годы, когда я занялся изучением семейной родословной. Возможно, это и обусловило поиск философских оснований происхождения себя (частное) и человечества (целое). Все мы ищем собственные истоки, пытаемся дойти до первоначал, проследить причинно-следственную связь, и занятие генеалогией, то есть историей семейной, родовой, этнической, позволяет, в конце концов, понять, кто мы и откуда пришли, другими словами, в контексте русской и мировой истории проследить пути миграций наших общих далёких предков. Первый тезис моего выступления касается роли генеалогии в философии общего дела Николая Фёдоровича Фёдорова: от патрофикации к ономафикации.

В советское время доходили слухи, что европейцам не нравится засилье американской культуры — Голливуд, рок, джаз. Помнится, меня это удивляло, ведь мы с удовольствием читали шведских, американских, французских авторов, засматривались западными фильмами, слушали как польский или немецкий, так и британский рок. Хотя британский, конечно, с большим удовольствием. Разницу мы ощущали, а вот давления англосаксов не чувствовалось — советские издательства старались, чтобы страны и народы были представлены пропорционально. На полках стояли рядышком Жюль Верн, Хемингуэй, Бёлль, Сименон, Киплинг, Ремарк, Фолкнер и многие, многие другие.

Разницу мы ощущали, а вот давления англосаксов не чувствовалось — советские издательства старались, чтобы страны и народы были представлены пропорционально. На полках стояли рядышком Жюль Верн, Хемингуэй, Бёлль, Сименон, Киплинг, Ремарк, Фолкнер и многие, многие другие.

— Андрей Владимирович, насколько на ваш взгляд актуально создание или формализация так называемого русского мировоззренческого канона? — Мне кажется, этот вопрос назрел давно. Он начал активно решаться с середины XIX века, с дискуссии между славянофилами и западниками, с трудов наших великих писателей Достоевского и Тютчева, философов Данилевского, Леонтьева и Соловьева, с картин передвижников (особенно Сурикова), с русской музыки в лице Глинки, Мусоргского, Римского-Корсакова. Этот процесс можно назвать началом систематического цивилизационного самосознания России.

Российская философская мысль и позднее над этим работает, но потом процесс тормозится, потому что восторжествовали идеи, далекие от задачи цивилизационного самосознания России: социалистические, либерально-демократические, пришедшие с Запада и приведшие, кстати говоря, к двум великим российским трагедиям XX века: к социалистической революции и к так называемой «перестройке», носившей либерально-прозападный характер. И вот сейчас мы возвращаемся на новом уровне к необходимости наконец-то осознать себя в качестве особой цивилизации

Движение "Русская Мечта" состоялось. Было много тревог — удастся ли запустить реактор нашего движения? Ведь мы обратились к нашему народу со словами возвышенными, необычными в наше время. Обратились к народу, который живёт трудно, смотрит в землю, под ноги: копает окопы, могилы, ищет, не лежит ли на земле кошелёк. А русские люди, какими бы кромешными делами они ни занимались, нуждаются в небесном, в возвышенном. У них загораются глаза, когда с ними говорят о высших смыслах, ради которых создана Россия, и ради чего они живут, трудятся, поклоняются могилам своих предков, умирают. И, глядя на лица мечтателей, познакомившись с проектами, которые представлены, исследуя распространение движения по регионам, могу сказать — движение сформировалось.

«Вы, жадною толпой стоящие у трона...» Лермонтов Когда на минувшем Всемирном русском народном соборе Президент России, наш Верховный главнокомандующий говорил о борьбе за суверенитет – он упомянул разные аспекты: политический суверенитет, экономический, даже технологический... Не прозвучало только одно – культурный суверенитет. А он сегодня (да и всегда) был и остаётся определяющим для независимости как самого народа, так и высшей формы народной самоорганизации – государства, этим народом созданного. В нашей истории уже не раз бывало, когда государство Российское, созданное государствообразующим русским народом совместно с другими коренными народами России, сохранялось только общностью нашей суверенной культуры, в основе которой лежало и лежит Православие.

Экзистенциальный кризис России начался в конце XIX века и продолжается до сих пор. В чём суть этого кризиса? В том, что мы перестали понимать, что значит быть русским. "Я русский", — говорил Л.Н. Гумилёв. "Но почему же вы тогда евразиец?" — спрашивали его. Потому что, отвечал Гумилёв, без русских не будет России, а без России изменится физиономия Евразии, а это значит — и всего мира. Мир будет без лица. Евразийский путь выхода из кризиса Евразийство — то единственное, что сделала русская философия в XX веке. Философия евразийства проста. Её можно свести к двум идеям. Во-первых, это идея полицентризма, что означает: история человечества — не единое целое с центром в Европе.

Книга «Жизнь Древней Карфагенской церкви в Римский период» протоиерея Д.Д. Нецветаева, который более 25 лет является настоятелем русских православных храмов в Тунисе, – результат его многолетней и кропотливой работы в архивах и библиотеках Туниса, Санкт-Петербурга, Парижа и Рима, поездок по тунисской земле, посещения местных музеев и археологических памятников. Она, безусловно, займет видное место среди исследований античного этапа в истории раннего христианства и евангелизации Северной Африки. Издание погружает читателя во времена жизни первых христиан, сопровождавшиеся борьбой между духовно-христианским и материально-языческим, знакомит с особенностями становления церкви и ее первыми подвижниками на Африканском континенте.

Первые христиане Карфагена "Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей священной стихии исчез и обновился мир. История новейшая есть история христианства". А.С.Пушкин Когда вы приедете в Тунис и будете посещать Карфаген, обратите внимание, когда будете приближаться к холму Бирса, на античный римский Амфитеатр справа от шоссе. Вернее, на его руины. В центре Амфитеатра, на арене которого сражались гладиаторы, возвышается мраморная витая колонна, а ниже, на стене – мраморная доска с именами двух христианок: Перпетуи (Perpétue) и Фелициты (Félicité).

В интернете распространяется этот текст, названный «Манифест Культуры» Как нам, Гражданам России, выстоять и обеспечить мир во всем Мире? Год назад принята стратегия национальной безопасности США. США позиционируют себя как глобального империалиста-гегемона. Врагом номер один объявлены "автократии" – национальные государства, проводящие суверенную политику. Россия упоминается в этом документе 69 раз. Даже чаще, чем Китай. Украина с ее нацистской кликой и армией упоминается только как «антиРоссия». Россия – цивилизационный оппонент СШАи НАТО, утверждают американские политики.